Re: Дни календаря (декабрь)
25 декабря.
Спиридон Солнцеворот, Спиридон-поворот.
Хоть и говорили люди 20 декабря, что святой Амвросий все праздники отбросил, но собиратели фольклора уточняли: "До Рождества нет никаких православных праздников". Подчёркиваю: православных.
День Спиридона Солнцеворота целиком наполнен языческой обрядностью. Соблюдался запрет на работу в этот день. Следовало заниматься тем что обеспечит хороший урожай на следующий год. Женщины "закармливали" кур гречихой из правого рукава. Это для того чтоб лучше неслись. Мужчины встряхивали яблони в саду (с приговором: "Спиридонов день - поднимайся вверх!") и срезали вишнёвые веточки. Веточки эти ставили в избе и наблюдали за ними: если к Рождеству они зацветут, значит будет много плодов летом.
Ходили встречать восход солнца. Жгли костры. Скатывали с горы колесо, которое затем сжигали возле проруби. При этом пели: "Колесо, гори-катись, с весной красною вернись!" То есть отмечали тот самый солнцеворот. Горящее колесо, как легко догадаться, символизировало собой солнце. Мы уже говорили о том, что крестьяне не соблюдали точные даты астрономических событий. Ориентировались на свои ощущения и церковный календарь. Вот показалось им что стал день длиннее и прозвали они святого Спиридона Солнцеворотом. Говорили: "От Спиридона солнце на лето, зима на мороз".
Дети и молодёжь катались с гор, лепили снежных баб. Любопытно что девушки и молодые женщины выносили донца для прялки и скатывались с гор на них. Это должно было обеспечить им хорошую пряжу.
Я в интернете нашла несколько фотографий, чтоб было понятно на чём, собственно, катались.
Кстати, катание с гор тоже была не просто забава. Мальчишки говорили: "Качусь на матушкин лён!" И нужно было стараться проехать с горы как можно дальше, чтоб лён был длиннее.
_______
25 декабря.
Католическое Рождество.
Как его отмечали в Петербурге.
Из воспоминаний М.С. Волошиной:
"В Сочельник, помню, папа наряжается в сюртук, галстук. Мне надевавют лакированные туфли. Мы едем в костел. Едем на конке, окна замерзшие дребезжат. Сколько деталей! В костеле поражает орган, и кто-то дивно поёт. Так мне и казалось тогда - ангел. О них я очень хорошо и много знала. Папа берёт меня на руки, показывает ясли, пещеру Христа-младенца. О них я тоже знала. Радость, торжественность, важность!.. Всё кажется сказочным для нас: и праздник, и орган, и мальчики в белых одеждах, и звоночки - всё, всё.
Мы с братом знаем почему не едят до звезды. Воздух морозный. Питерский воздух Рождества! Он совершенно особенный. Как я его знаю и как помню его! Домой из костела мы спешим. Мы знаем, что у нас есть ёлка. (...).
А сейчас мы вернёмся домой - и у нас лежат мешочки. Мама сшила красненькие, синие ситцевые мешочки. И мы со Стёпой туда положили французскую булку, два яблока, два золотых ореха, хлопушку, леденцов. Это мы сейчас выйдем к воротам и будем давать детям, если их встретим, или спросим:
- Дяденька, у вас есть девочка?
- Есть.
- Дайте ей от девочки, а мальчику от Стёпы.
А в кухне уже пахнет вкусным. Мама испекла гуся. Пахнет колбасками. Боже! Какие вкусные тогда были вещи. Как они были просты.
...
А утром приходили мальчики со звездой Христа славить. И Стёпа ходил с мальчишками. Мне тоже очень хотелось, но девочки не ходят Христа славить. Я это знала, но дома-то у себя я, конечно, хотела Его славить, но не умела. Папа сажал меня к себе на колени, и я читала вместе с ним "Отче наш"... И была уверена, что я тоже Христа славлю. И мама и папа давали мне тогда денежку. Это было обязательно, потому что Стёпа приносил много, много денег."
